Научный корреспондент Би-би-си Виктория Гилл (Victoria Gill) провела неделю в чернобыльской зоне и ниже мы коротко приведем, что она увидела за столь короткое время.
Взрыв на Чернобыльской АЭС прогремел 26 апреля 1986 года, превратив 4000 км² в запретную зону. Но это может измениться.
«Это место, в котором я провел большую половину своей жизни», — говорит Геннадий Лаптев. Украинский ученый мечтательно улыбается, стоя на дне высохшего охлаждающего пруда Чернобыльской АЭС. Дно этого водоема высохло, когда насосы, берущие воду из Припяти, были окончательно отключены в 2014 году.
«Мне было всего 25 лет, когда я начал работать здесь в качестве ликвидатора. Теперь мне почти 60».
Были тысячи ликвидаторов — рабочих, которые приехали сюда как часть гигантской, опасной операции по очистке после взрыва 1986 года. Это худшая ядерная авария в истории.
Здесь, на дне высохшего охлаждающего пруда, расположена платформа размером с журнальный столик, она установлена здесь для сбора пыли. Анализ пыли на предмет радиоактивного загрязнения — это лишь небольшая часть многолетнего исследования этой обширной заброшенной территории. Авария превратила ее в гигантскую загрязненную лабораторию, где сотни ученых работают, чтобы выяснить, как восстанавливается окружающая среда после ядерной катастрофы.
Все началось с того, что 26 апреля 1986 года в 1:23 инженеры отключили питание некоторых систем в реакторе № 4 Чернобыльской АЭС. Это был самый опасный момент в тесте, который нужен был, чтобы понять, что же может произойти во время аварийного отключения электроэнергии. Но инженеры не знали, что реактор в тот момент был уже нестабилен.
Отключение замедлило турбины, которые направляли охлаждающую воду в реактор. Чем меньше воды попадало в турбину, тем большее ее количество превращалось в пар и, соответственно, давление внутри росло. К тому времени, когда операторы поняли, что происходит, и попытались закрыть реактор, было уже слишком поздно.
Взрыв пара сдул крышку реактора, обнажив ядро. Два человека на АЭС погибли (один погиб на месте, второй скончался от полученных травм через несколько часов в больнице). После взрыва возник пожар, который тушили несколько часов, а облако радиоактивного дыма и пыли пронеслось территориям Украины, Беларуси, России и многих стран Европы.
Первые спасатели прибыли на место пожара в течение считанных минут. Из 134 участников, у которых была диагностирована острая лучевая болезнь, 28 умерли в течение нескольких месяцев. И что страшно, вслед за ними умерла и часть медперсонала, который ухаживал за ними.
После аварии на АЭС была установлена 30-километровая зона отчуждения, в которой до сих пор действует запрет на нахождение в ней. А во многих населенных пунктах, приближенных к зоне отчуждения, действуют строгие правила проживания, запрещающие, к примеру, обработку земли с целью выращивания продуктов питания или строительство нового жилья.
Хотя нахождение в большей части зоны намного безопасней, чем перелет на самолете. Профессор Джим Смит (Jim Smith) из Портсмутского университета в Великобритании, коллега Геннадия, ученый, изучавший последствия катастрофы с 1990 года, показал свой дозиметр, который зафиксировал уровень радиации 0,6 микрозиверт в час. При том, что во время перелета на самолете тот же дозиметр в средине полета показал 1,8 микрозиверт в час (безопасным считается 0,5 микрозиверт в час).
Это все объясняется тем, что мы живем на планете среди естественной радиоактивности — она окружает нас.
«Радиация исходит от солнечных лучей, от пищи, которую мы едим, сот поверхности Земли, — говорит он. — А на высоте 12 000 м в авиалайнере с меньшей защитой земной атмосферой мы получаем более высокую дозу».
«Да, зона отчуждения загрязнена, — сказал он, — но если бы мы указали на карте дозы облучения во всем мире – то выделялись бы только маленькие «горячие» точки».
«Естественная радиоактивность повсюду вокруг нас — она варьируется от страны к стране, от места к месту. Большая часть площади зоны отчуждения имеет более низкий уровень радиационного фона, чем многие другие области с естественной радиоактивностью в мире».
Ученые проводят дни, собирая образцы, устанавливая камеры и микрофоны, с помощью которых ведут скрытое наблюдение за дикой природой. Их цель — определить, как она себя ведет при минимальном человеческом вмешательстве на фоне посткатастрофической ситуации.
В один из дней британский корреспондент попала с группой ученых в Красный Лес (Рыжий, Ржавый). Это место, которое в ту ночь приняло на себя основную долю радиоактивных выбросов. В лесу дозиметр показал цифру в 35 микрозиверт в час. Поэтому команда быстро взяла образцы почвы, сделала несколько фотографий и быстро вернулась к машине. Так что не везде там царит приемлемый радиационный фон.
Но и не везде высокий. К примеру, город Припять в последнее время считается безопасным для посещения в течение коротких периодов времени. Теперь он стал одной из самых обсуждаемых туристических достопримечательностей Украины. По некоторым оценкам, в прошлом году его посетили более 60 000 человек. Это был густонаселенный город всего в нескольких километрах от самой станции с населением 50 000 человек, который был эвакуирован за одну ночь.
И вот, впервые за почти тридцать лет ученые, члены сообщества, медицинские эксперты и чиновники из государственного агентства, которое управляет зоной отчуждения, собрались, чтобы обсудить изменения в зоне отчуждения. По мнению многих, три десятилетия исследований показали, что большое количество мест в зоне безопасны и пригодны для выращивания продуктов питания и для освоения земель. Но хоть встреча и закончилась без перерисовки карты, но большинство присутствующих на встрече согласились с тем, что изменения необходимы.
Источник: bbc
